В любой битве сила — в правде. А она на нашей стороне

Сегодня воюют и средства массовой информации. Идет информационная война

Пять месяцев главный редактор нашей газеты Анна Москалец провела в Запорожской области. В ближайших номерах мы расскажем о том, что она там делала, как жила и работала. В этом номере — начало разговора.

— Анна Викторовна, большинство горожан считают, что ваша пятимесячная командировка была абсолютно журналистской — для освещения происходящих там событий. И недоумевают, почему так редко в «Октябрьском нефтянике» публикуются сообщения оттуда. Давайте уже скажем, какова там ваша миссия на самом деле, каковы ваши компетенции и что удалось сделать за это время.

— Да, вы правы, командировка была не журналистская. В Запорожской области мы с другими специалистами занимались и продолжаем заниматься выстраиванием информационной работы.

Там после ухода Украины прекратили свою работу украинские телеканалы, радиостанции, печатные издания.

Сетевые СМИ оказались подконтрольны киевскому режиму, то есть, по сути, имеют экстремистский характер, хоть и не признаны российским судом таковыми.

Жители территорий Запорожской области, ставших весной 2022 года подконтрольными России, оказались в информационном вакууме.

Если учесть, что в это время вокруг разворачивались исторические события, и не всегда мягко и спокойно, даже в Мелитополе, который Украина оставила без боя, то можно представить, в каком состоянии оказались люди.

В первые дни, как я уже однажды рассказывала, по городу ездил военный «Тигр» с громкоговорителем и просто делал важные объявления.

Но так не могло продолжаться вечно, информационную работу нужно было выстраивать.

Украина практически сразу же отключила мобильную связь. Первым делом Россия наладила ее. Нашлись сотовые операторы, не побоявшиеся санкций и предоставившие жителям связь и интернет. Поэтому первыми информационными ресурсами стали телеграм‐каналы.

Сделаю небольшое отступление и поясню.

Это российский ресурс, который к тому же имеет гораздо большую степень защищенности, чем другие мессенджеры. Например, Viber или WhatsApp украинская сторона читает в режиме онлайн и почти через любое сообщение может вытащить содержимое всего вашего телефона. Вспомните об этом, когда вам кто‐то пришлет какое‐то часто пересылаемое сообщение или вам самим захочется что‐то переслать. Также помните об этом, когда делитесь персональными данными или какой‐то конфиденциальной информацией.

Вернемся к вашему вопросу.

Телеграм‐каналы успешно выполняли и продолжают выполнять функции сетевых СМИ и информируют жителей Запорожской области обо всех событиях. Но этого недостаточно.

Нужно было развивать информационную работу. Все эти функции возложили на Департамент социально‐политических коммуникаций, информационной политики Военно‐гражданской администрации Запорожской области, в котором меня назначили на должность заместителя директора — начальника Управления информационной политики.

Небольшой, но дружный коллектив специалистов при поддержке главы Военно‐гражданской администрации (ВГА) области Евгения Балицкого, журналиста и медиаменеджера, члена Общественной палаты РФ Александра Малькевича и других людей стал развивать сеть информационных ресурсов. Был создан государственный медиахолдинг «ЗаМедиа».

Первым в его структуре заработало телевидение — 1 августа начал трансляцию канал «За!ТВ», затем радиостанция «За!Радио». В ноябре запустили интернет‐портал «За!Медиа», а в канун Нового, 2023 года вышел в свет первый номер государственной областной газеты «Запорожская правда». Кстати, к ее запуску причастна не только я, но и наш художественный редактор Ильдар Юсупов. Он разработал графическую модель издания и верстал первый номер. Так что Октябрьский тоже внес свой вклад в становление печати в новом российском регионе.

Частью моей работы было также взаимодействие с федеральными и зарубежными СМИ. Мы проработали и запустили систему аккредитации журналистов, помогаем им в организации съемок и получении информации.

На территории, где идут боевые действия, где введено военное положение, информация — это тоже оружие, причем не менее важное и действенное, чем обычное военное вооружение. Я понимаю, что здесь, в мирной жизни, это трудно осознать, но тем не менее это так. То, что здесь кажется простым фактом, например, количество детей, прошедших летнюю оздоровительную кампанию, там может использоваться противником против нас. Не буду вдаваться в детали, прошу просто принять это. Поэтому каждое слово, каждая цифра, каждый факт тщательно проверяются, оцениваются, и только потом принимается решение об их опубликовании.

Вообще, хотелось бы, чтобы наши граждане, которые находятся здесь, на мирных территориях, осознали важность информации в условиях военного времени и лишний раз задумались, прежде чем потребовать открытия каких‐то сведений или самим опубликовать в интернете какую‐то информацию.

— В условиях специальной военной операции журналисты вынуждены работать по‐другому. Это связано как с их личной безопасностью, так и с соблюдением требований о неразглашении информации, которая может представлять интерес для противника. Но журналист есть журналист, он стремится получить эксклюзив. Если наши, российские представители СМИ все‐таки понимают, что могут нанести вред своим гражданам, то, предполагаю, что иностранных коллег это не всегда останавливает.
Так было?

— Было по‐разному.

На новых российских территориях сейчас вершится мировая история.

Эти события представляют интерес для очень многих мировых игроков. Поэтому неудивительно, что туда стремятся попасть журналисты разных стран.

Мы работали с итальянскими, турецкими, иранскими, австрийскими, британскими, арабскими, китайскими, французскими журналистами. В целом все стараются соблюдать требования, понимая, что могут лишиться аккредитации.
Но случаи были разные.

Одной иностранной группе, например, которую пришлось сопровождать в течение недели, постоянно говорили: пожалуйста, снимайте все, что хотите, только вот в ту сторону не снимайте. И в итоге подходит ко мне военный и говорит: «Ваш вон тот иностранец через заднее стекло машины снимал на 13‐й „Айфон“ наш блокпост».

Приходилось вместе с военными просить предоставить телефон для проверки. Оказывалось, там действительно есть запрещенное видео, его удаляли и возвращали телефон. Такая же ситуация была и на других важных объектах.

Другая группа приехала и попыталась обмануть и нас, и военных. Нам сказали, что получили военную аккредитацию, а военным, что нашу. Но были задержаны на блокпосту, и начались их «приключения». Пришлось им звонить военным, те переадресовали ко мне, я дальше пошла решать вопрос. В итоге их отпустили, но выяснилось, что претензии к ним есть и у соседних регионов, и въезд на территорию области им закрыли.

Бывало, что особо ретивые журналисты пытались без документов попасть на место диверсии и вести съемки. Конечно, их задерживали и присылали мне фото с вопросом: «Ваш потеряшка?». Начинались поиски «владельцев» — СМИ, на которое работает этот человек.

Звонили в Москву, находили. В первое время не все оформляли аккредитацию, и такие казусы случались, но мы быстро их улаживали.

В работе с иностранными журналистами приходится учитывать их национальный менталитет. Например, одна группа умудрилась поехать из ДНР в Запорожскую область, не подумав о комендантском часе, хотя он есть в обоих регионах. Разумеется, на блокпосту их остановили. Мобильные операторы ДНР не работают в Запорожье, поэтому бедняги остались без связи. Догадались попросить телефон у других людей, которых комендантский час застал на блокпосту. Мне пришлось среди ночи просить военную полицию поехать, встретить и сопроводить их до гостиницы.

Надо сказать, несмотря на все сложности и ограничения, журналисты, особенно наши, российские федеральные, проявляют настоящее мужество, отвагу, самоотверженность в своем служении. А их работа — это действительно служение.

Очень профессионально работает «большая тройка»: РИА Новости, ТАСС, Интерфакс, а также RT. Со многими их сотрудниками мы стали настоящими друзьями.

Ребята не только выполняют свой профессиональный долг, но и стараются помогать нашим военным на передовой, другим службам на территории и мирным жителям.

Нашим боевым подразделениям они на свои деньги покупают и передают коптеры и другую необходимую технику и снаряжение. Для специалистов других служб делают переводы, поскольку прекрасно владеют разными языками. Мирным жителям привозят гуманитарную помощь и не только.

Однажды ко мне обратился федеральный коллега с вопросом: «Анечка, если ситуация потребует, ты поможешь мне вывезти одну семью на мирную территорию и устроить там?».

Знаю эту семью, у них действительно особые обстоятельства, и я пообещала помочь устроить их в Октябрьском, а коллега сказал, что еще год будет поддерживать их деньгами. К счастью, ситуация, какой бы сложной ни была, пока не настолько накалена, чтобы та семья выезжала.

Команда RT, к которой я обратилась за помощью для Мелитопольского приюта для детей, приобрела все, что дети и администрация попросили: и новогодние подарки, и оборудование, и технику, и одежду, и средства гигиены — вообще все по списку, который составляли, надеясь получить хоть часть.

Все это я рассказываю для того, чтобы мы все понимали, какую важную миссию — не только профессиональную, но и гуманитарную — выполняют там наши журналисты, настоящие граждане нашей страны.

— Запорожская область — это не ДНР и ЛНР, которые де‐факто и в составе Украины оставались анклавом России. В Запорожье меньше пророссийски настроенных жителей. Тем не менее на референдуме большинство проголосовало за вхождение в состав РФ. Вы участвовали в проведении этого референдума. Вспомните о нем и о его подготовке. Что, на ваш взгляд, изменилось для запорожцев после того, как они стали россиянами?

— Я думаю, дело не в том, что в Запорожской области меньше пророссийски настроенных жителей. Нужно учитывать, что ДНР и ЛНР последние восемь лет до начала специальной военной операции жили как самостоятельные государства, ориентированные на вхождение в состав России, разделяющие русские идеи, мировоззрение, ценности. В Запорожской и Херсонской областях ситуация была иной. Настоящий психологический (и не только) террор государство развернуло против своих жителей. Это же до сих пор происходит в традиционно русских регионах бывшей (по‐другому не скажешь) Украины — в Одесской, Николаевской, Харьковской, Черниговской, Киевской областях.

Чтобы выжить, людям приходилось мимикрировать. Кто‐то привык к такому состоянию, а кто‐то боится обозначать свою позицию открыто, но на референдуме проголосовал так, как действительно думает и чувствует.

Подготовка к референдуму и он сам проходили у меня на глазах, более того, я сама в этом участвовала, поэтому могу сказать, что результаты меня совершенно не удивили. Очень много сообщений приходило в боты обратной связи с благодарностью за организацию референдума, с вопросами, когда же наконец комиссии дойдут до их улицы или можно ли проголосовать, находясь в Крыму, и множество других вопросов.

Референдум проходил в особых условиях, несколько дней голосование шло на дому, а в последний день — на участках. Адреса участков нигде не публиковали в целях безопасности — несмотря на беспрецедентные меры, которые были приняты, все же рисковать здоровьем и жизнями людей никто не хотел. И все равно люди шли.

Так что жители Запорожской области свой исторический выбор сделали мужественно.

Для них после референдума изменилось все. Они получили шефскую помощь регионов России в восстановлении своих населенных пунктов: водопроводы, теплосети, газопроводы, детские сады, школы, больницы. Террористический киевский режим продолжает обстрелы, но военные стараются защитить все, а строители помогают все это восстановить. Правительство области при поддержке федерального центра восстанавливает предприятия, обеспечивая людям рабочие места, строит дороги.

Новые граждане России получают бесплатную медицинскую помощь, которой у них не было много лет. Они получают социальные выплаты, пенсии, в разы выше украинских. Им вернули известную всему миру культуру, родной язык, настоящую историю, чувство сопричастности к подвигам предков и общность с большим народом — всем этим они теперь могут гордиться смело и открыто.
Разве этого мало?

— Еще одно изменение, к сожалению, негативное. Стало опаснее. Мы следим за обстановкой и знаем, что взрывы там звучат каждый день. Атаке подверглось и здание, в котором ваше рабочее место...

— Опасно было всегда. Просто сейчас активизировались перемены в мироустройстве, а потому начались более активные действия на линии боевого соприкосновения (кстати, ее протяженность более тысячи километров). Разумеется, это отражается и на прифронтовых территориях. Меняется оперативная обстановка на передовой — меняется тактика противника по воздействию на прифронтовые и даже мирные наши территории. Но суть происходящего не меняется.

Против России сегодня воюют десятки стран, Украина — только витрина. Большая и сильная Россия не нужна миру и никогда не была нужна, поэтому наша история так насыщена военными событиями, подвигами и героизмом.

Идет битва за наше существование, за наше будущее, и мы не имеем права ее проиграть. А в любой битве сила, как известно, в правде. Поэтому враг нападает на журналистов. Журналисты Запорожской области и их коллеги, работающие там, говорят и показывают правду.

Врага от нее ломает и корежит, как нечисть от ладана. Отсюда и такая жесткая реакция — теракт. Но трусов там нет. Я с глубоким уважением отношусь ко всем своим коллегам, которые там работают, и от всей души желаю им, жителям Запорожской области и всех новых регионов России, и вообще всей нашей Родине Победы!

P.S. Анна Викторовна была уже в дороге домой, в Башкирию, когда стало известно, что ее наградили медалью «За заслуги перед Запорожской областью».